Пенсионер зарубил собственного сына, которого называл фашистом
Мужчина при жизни служил военным врачом. Уже в пенсионном возрасте вернулся в село к родителям. Вместе жили четыре года. О любви сына старик не раз рассказывал соседям.
Екатерина Романенко, жительница с. Яблочного: «Очень, очень этот сын его обижал. Вот, говорят, прийдет пьяный и начнет. Деньги у них забирал, ту пенсию. Или мать, говорят, как начнет таскать за руки, за одежду по полу, по комнатам, и отца начнет бить».
Отцу уже восемьдесят, он еле ходит. Мать же не встает. Несмотря на это, старики сына жалели: на родную кровь не пожаловались ни разу.
Зоя Гавриленко, секретарь Яблочновского сельского совета: «Обычная семья, такая, как и все в нашем сельсовете по селу Яблочному. Жили спокойно, не обращались по поводу ссор или драк. Такого ничего не было».
Иногда семья действительно жила мирно: когда сын забывал о водке. Но если в очередной раз он приходил выпившим, отец и мать опасались, что снова будет бить. В один из таких вечеров сын взял в руки топор.
Задержанный: «Топором хотел головы нам отрубить. Хорошо, что когда бросил, я успел двери прикрыть. Так оно в двери, как ударилось. Щель такая: я смотрю – топор. Я взял, под голову себе положил. А он лег, гад, и храпит. Так я раз ударил. А потом, оказывается, – острым. А я не хотел острым. Думал, дам обухом пару раз. А оно так получилось, света не было».
Виталий Гордиенко, заместитель руководителя Великописаревского РО милиции: «Удары наносились в область головы, лица. Два, три удара лезвием топора. Смерть наступила практически мгновенно».
Сына отцу не жалко. Да и собственное будущее его мало волнует. Сердце старика болит за жену.
Задержанный: «Это фашист, а не сын, фашист. Бабу уничтожил полностью, считай, что нет ее. Боже храни. Переживаю, гадство, увижу ли ее живой, или уже нет».
